Когда какая-то книга становится явлением массовым, популярным и, нередко, культовым, всех волнует, в основном, где прочитать свежие новости и побольше интересной информации. С Гарри Поттером всё иначе. Люди отчаянно ищут хороший перевод саги.

Причина тому одна – отсутствие для широкого доступа (например, в книжном магазине или библиотеке) адекватного перевода. То, что стоит на книжных полках сейчас, кроме как надувательством не назовёшь.

Сторонники официального перевода любят приводить в пример необыкновенную лёгкость при чтении книг. Попробуем разобраться, чем она вызвана.

Итак, в связи с тем, что на данный момент в процессе правка «Армией» третьей книги, в магазине я взяла две книги серии (по очень смешной цене – в четыре раза дешевле оригинала) – первую и третью. Первая, как известно, переведена Игорем Оранским. Перевод «провалился», издательство сменило переводчика на более хорошего, Россия – десятикратный чемпион мира по футболу. Все эти утверждения одинаково «правдоподобны». При прочтении перевода Оранского читатель практически не натыкается на корявости, текст выглядит связанным, логичным и вообще, похож на обычный художественный текст.

Взяв в руки книгу с переводом Марии Дмитриевны Литвиновой, читатель первым делом узнает, что Ремус Люпин – оборотень, всего лишь взглянув на аннотацию на обороте обложки. Спасибо, первый гвоздь в крышку гроба книги забит.

С первого же предложения начинаются ошибки. Прошедшее время заменено настоящим. Казалось бы, безобидная мелочь, но как меняется стиль повествования. Мы с первых же строк начинаем воспринимать эту историю не как сагу о злых колдунах и добрых волшебниках, где много смертей, любви и самопожертвования, а как какую-то историю, которую один первоклассник рассказывает другому. (- Ну и о чём же книжка? – Ну, значит, Гарри Поттер – очень необычный мальчик…) Книга тут же превращается в пересказ оригинала, буквально с первого же абзаца песпрестанно, на протяжении пятисот страниц (в оригинале таких страниц чуть больше трёхсот) вводя читателя в заблуждение, а местами – в ступор.

Итак, повествование ведётся где-то между прошлым и настоящим временами, и вот в таком безвремении читателю предлагается коктейль из отборных ингридиентов: садового секатора для устранения моментов оригинала, которые переводчику не нравятся, как не поддающиеся максимальному упрощению, лёгкой отсебятины и откровенного вранья.

Как он будет пить этот коктейль, непонятно. Зато понятно ему станет, что из него усиленно пытаются сделать придурка.

Я уже не раз распылялась на тему того, что добросовестная шекспироведка не может отличить книгу о детях от книги для детей. Вся прелесть Большой Игры профессора Дамблдора – это непроходимое болото, в которой издательство погрязло, отказавшись от услуг Оранского. Что бы ни говорили о его переводе, если не обращать внимание на целые абзацы, которыми он с лёгкостью украсил по своему вкусу текст, то его перевод хотя бы по стилю походит на оригинал.

Переводчика абсолютно не волнует, что автор изъясняется полноценными предложениями, а не междометиями и не просторечиями. Одно предложение может беззастенчиво поделиться на три, обрасти выдумками из арсенала богатой фантазии переводчика и (из)лишней пунктуацией.

Перевод, откровенно говоря ТУПОЙ. Опустим разговор об ошибках в переводе, они есть в каждом абзаце, на эту тему рассуждали не раз, и единственным доказательством я вижу здесь только сравнение а ля Толмачи: «как было», «как надо» и «как получилось», но не отдельных «перлов», а просто всего текста. Поверьте, у тех, кто не знаком с оригиналом, глаза на лоб полезут.

Поговорим о том, как Марина Дмитриевна «адаптирует» книгу для русского читателя.

Самый простой вариант – предложение, в котором говорится о Гарри и о его мыслях. Рецепт прост: берём секатор, делаем надрезы по запятым, отделяем то, что нравится, от того, что не нравится (боюсь, иногда, скорее, отсекали то, что просто не могли перевести), затем, на основе частей расчленённого трупа предложения пишем по новому предложению с якобы сохранённым смыслом.

Чтобы далеко не ходить за примерами, приведу мой любимый отрывок первой главы.

Harry turned back to the remaining owls. One of them, the large snowy female, was his own Hedwig. She, too, was carrying a parcel and looked extremely pleased with herself. She gave Harry an affectionate nip with her beak as he removed her burden, then flew across the room to join Errol. Harry didn’t recognize the third owl, a handsome tawny one, but he knew at once where it had come from, because in addition to a third package, it was carrying a letter bearing the Hogwarts crest. When Harry relieved this owl of its burden, it ruffled its feathers importantly, stretched its wings, and took off through the window into the night.

 Армия Поттера:

Гарри вернулся к остальным совам. Одна из них, большая полярная сова, была его Хедвигой. Она тоже принесла посылку и выглядела очень довольной. Когда Гарри отвязал ее ношу, она нежно ущипнула его, а затем пролетела по комнате и присоединилась к Эрролу.

Гарри не узнал третью сову – красивую неясыть, - но он сразу же догадался, откуда она прилетела, потому что вдобавок к третьему пакету она несла письмо с гербом Хогвартса. Когда Гарри освободил сову от её ноши, она важно взъерошила перья, расправила крылья и вылетела в окно.

Гарри вернулся к другим совам.

Большая белоснежная Букля сидела довольная, она тоже прилетела не с пустыми лапами. Гарри освободил сову от ноши, и Букля поблагодарила его, ласково клюкув в щеку. Затем взмахнула крыльями и присоединилась к Стрелке.

Чья же третья сова? Какая красивая! Оперение рыжеватое. А кроме свертка, еще и письмо принесла. Так… так… печать Хогвартса… Понятно, откуда она!

Гарри взял у нее сверток. Сова важно распушила перья, взмахнула крыльями и была такова.

Как мы видим из данного примера, Марина Дмитриевна сделала ВСЁ, чтобы читатель чувствовал себя тупейшим существом. Одно объёмное во всех смыслах предложение искромсано на восемь пропитанных идиотизмом и кретинизмом частей. Хотите верьте, хотите нет, эти розовые пушистые сопли тянутся через всю книгу, от одной обложки к другой.

Получается, что мы не видим мир глазами Гарри. Мы читаем его мысли. Литвинова, видимо, тоже обучалась Легилименции и овладела мастерством настолько, что читает мысли книжных персонажей, к тому же, выдуманных.

Какое ей дело до того, что Роулинг описывает развёрнутое действие? Ведь российские дети изъясняются односложными культями предложений! Видимо, по мнению Марины Дмитриевны, среднестатистический российский ребёнок не может составить предложение, состоящее более, чем из пяти слов, так что через каждые пять слов срабатывает сирена, Литвинова ставит точку, а потом смотрит, что получилось. Если что-то адекватное – оставляем, а если нет – придумываем что-нибудь взамен, вроде бы, якобы, связанное с предыдущими событиями книги.

Многие прочитывают первую книгу, но не понимают, что же такого хорошего в ней нашли читатели по всему миру, потому что в книге убито всё то, за что её так полюбили: дух, атмосфера, юмор и стиль Джоанн.

Марина Дмитриевна пошла ещё дальше. Она убила в книге всякую логику, всю последовательность, ну а про то, что три четверти книги просто напросто переведены неправильно, уже не стоит говорить. Все об этом и так всё сказали.